Произведение публикуется в авторской редакции, без корректорской правки.
Все ошибки на совести автора.

— Не плачь Нина, не плачь сваха, куплю я тебе новые сапоги.

– говорила моей матери тётя Зина. У Нины в схватке с пьяными слободскими бабами, на одном её импортном сапожке отлетел каблук, а на другом вырвали с корнем молнию. Хотя сапоги можно было сдать в ремонт и заново прибить каблук и вставить молнию. Но это уже было не то, первоначальный лоск импортного белосснежного чешского ” чуда,” был безвозратно утерян.

— Правда Зина? Только такие же, белые, импортные купи. Не обязательно чешские, можно болгарские или польские, но импортные не наши.

– попросила свою подругу моя мать, ковыляя к дому в сапогах на одном каблуке.

— Да без проблем Нина, куплю тебе импортные сапожки, но только при одном условии.

– тётя Зина наклонилась к моей матери и показывая глазами на меня, что-то зашептала ей на ухо. Та захихикала и одобрительно закивала головой. А я судя по взглядам подруг направленных в мою сторону понял, что условием при котором тётя Зина купит импортные сапоги моей матери, станет член её сына. От того как я продеру эту рослую колхозницу и зависела покупка импортных зимних сапожек для мамы Нины. Хотя я был перед своей будущей тёщей в неоплатном долгу. Если бы не она, то я бы сейчас ходил весь в синяках после драки со слободскими парнями и мужиками. Но тётя Зина была всё время рядом со мной и валила на снег всех кто на меня нападал. И в итоге я отделался лишь разбитой губой и носом, но без фингалов под глазами как у моего папаши. Толяну здорово досталось в драке, ведь он один из первых кинулся во двор, где Колян с друзьями били калиновских мужиков и на него напали толпой.

— Молодец Толик, ты настоящий герой.

— говорила Нина своему мужу, прикладывая к подбитому глазу у Толяна, снег.

— Да ничего мать, пусть только ещё сунутся сюда эти козлы. Я им так накостыляю, мало не покажется.

– орал воинственный Толян, махая кулаками в сторону Слободки, куда убежали поверженные враги. Отец ещё постоял на улице обмениваясь впечатлениями от драки с такими же побитыми бедолагами как он. И пошёл вместе с другими мужиками в дом за накрытый стол, где их ждала награда, водка, пиво, вино и море вкусной закуски.

– А Витёк то наш герой. Один с тремя слободскими дрался.

– говорила толстая тётя Валя, ведя под руку со двора в дом, пострадавшего в схватке с ряженными, мужика с козлиной бородкой. С виду хиленький Виктор, оказался хорошим кулачным бойцом и не побоялся один вступить в драку с тремя рослыми мужиками из Слободки.

— Давай зятек горячего поешь, организм у тебя молодой и тебе нужно обязательно поесть горячего в обед.

– тараторила скороговоркой тётя Зина, в желании услужить молодому парню, ставя передо мной на стол тарелку наваристых щей с говядиной. Гостям за столом на второй день свадьбы, подавали первые блюда. И это было мудро с одной стороны, ведь горячие щи благотворно действуют на организм чем сухомятка.

— Вечером со мной на ферму зятек поедешь. Я лошадь запрягу и на санях с тобой прокатимся.

– моя будущая тёща сидела теперь рядом со мной на месте тёти Вали, а с другой стороны сидела Нина и мяла мне член под столом. Я хватал обеих женщин за ляжки и гладил их незаметно для других гостей. Хотя вокруг все были пьяные, да и столы начали пустеть, насытившись и напившись водки, мужики выходили на улицу курить.

— Так поедешь со мной вечером Костя?

– вкрадчиво спросила у меня тётя Зина и к моему удивлению положила руку под столом на мою ширинку и легонько помяла мне член. Моя мать к этому времени вышла курить на двор, вместе с курящей как и она гостьей из города. А за столами оставалось человек пять, несколько пьяных мужиков клевавших носами и не в силах подняться и тётя Валя с Виктором. Родственница тёти Зины, всерьёз обрабатывала хиленького мужика с козлиной бородкой и пьяная лезла к нему с поцелуями.

— Вы ещё спрашиваете мама? Я с вами хоть на край белого света поеду.

– ответил я своей будущей тёще и положил ладонь поверх её руки лежавшей на моей ширинке. Член у меня стоял колом и тётя Зина чувствовала это, но мяла его легонько через штаны словно стеснялась. Я надавил на её руку ладонью, чтобы мамина подруга получше почувствовала размер члена своего будущего зятя. И глаза моей тёщи округлись.

— Ох сынок, была бы я помоложе.

– томно вздохнула тётя Зина не убирая руку с моей ширинки. Тёща уже сама мяла мне член рукой и не просто мяла, а ощупывала его пальцами, словно пытаясь узнать размер хуя у своего зятя.

— Да вы и не старая совсем мама. А щупать его не надо, у меня двадцать сантиметров и он толстый.

– сказал я тёте Зине и погладил её под столом по ляжке. А ляжки у колхозницы были обалденные, широкие и нежные. Да и вообще эта рослая доярка мне нравилась, не смотря на свой рост и крупную комплекцию, у тёти Зины не было ни грамма жира. А её груди не отвислые, да на лицо она довольно приятная бабенка, к тому же при деньгах. И импортные сапожки мне маме Нине нужно “зарабатывать” этим вечером.

— Не искушай ты меня раньше времени милый. Нам всё равно с тобой негде в доме уединиться. Только на ферме вечером. Там есть ” красный уголок” в нем тепло и уютно. И нам никто не помешает. А сейчас я пойду к молодым схожу, а ты больше не пей, мы с тобой вечером коньячка выпьем.

– тётя Зина ласково по матерински погладила меня по голове и встав из зо стола, пошла в другую половину дома где гуляла молодежь.

— Ну как, уболтала тебя толстозадая ?

– спросила у меня Нина, вернувшись с улицы где она курила с городской гостьей за сараями, стесняясь курить рядом с мужчинами. В то время на курящих женщин смотрели косо и в провинции на улице встретить женщину с сигаретой в губах, было нереально. Её запросто мог одернуть какой нибудь пионер и спросить ” тётя а почему вы курите?” В нашей средней школе где я учился, курящих девчонок было мало. Курила худая как швабра Ленка из десятого “б” и ещё несколько девушек старшеклассниц, хотя в школе учился весь район в 200 учеников. А вот парни практически все курили и в школьном туалете на переменах стоял дым столбом. Учителя нас гоняли, отбирали сигареты, но это был мелкий проступок в то время и за курение не вызывали родителей в школу.

Учитель математики у нас был пожилой мужик фронтовик Михал Михалыч, любитель выпить и пощупать молодых девчонок старшекласниц. Вызовет к доске девчонку из нашего класса, что-то стоит ей объясняет у доски, а сам незаметно для всего класса, хвать как бы ненароком её за грудь полапает и дальше ведёт урок. Девчонки конечно никому не жаловались, ни родителям, ни директору школы. Тогда стыдно было такое выносить на всеобщее обсуждение. А может по этому и молчали, что этот учитель математики девчонкам которых он лапал, ставил одни пятерки по своему предмету. И у Михал Михалыча, троечницы обладающие крупными грудями, становились отличницами. Ещё учитель математики курил сигареты смоченные в одеколоне, а потом высушенные. И от него постоянно пахло дешёвым ” тройным” одеколоном.

Одно время Михал Михалыч, повадился отбирать у старшеклассников сигареты. Заходил в мужской туалет и обыскивал учеников, шаря у них по карманам в поисках сигарет. Это продолжалось до тех пор, пока один из парней не положил в карман вместе с пачкой сигарет, бритвенные лезвия. Михал Михалыч зашёл в туалет на перемене, увидел что тот курит и по привычке полез к нему в карман, чтобы отобрать сигареты и тут же заорал от боли вытаскивая окравленные пальцы. Помню долго ходил учитель математики с забинтованными пальцами, а парню этому ничего не было. Он сказал что лезвиями затачивал карандаши и забыл их в кармане. Но после этого охота лазить по карманам учеников и отбирать у них сигареты, у учителя математики начисто пропала.

— Да уболтала и вечером на ферме я буду ” зарабатывать ” для тебя импортные сапожки мама. Так что Нина ты у меня в неоплатном долгу. Может пойдем в комнату где мы спали и ты немного “рассчитаешься” с сыном.?

– предложил я матери, поглаживая под столом её голую ляжку. Трико которое было пододетое на ней днём, Нина сняла и сидела за столом с голыми ногами. Рядом с матерью сел Толян и Нина ухаживала за мужем подливая ему водки и накладывая закуски в тарелку.

— Селедочки, котлеточки, сырку закуси Толя.

– говорила Нина мужу, ухаживая за ним, накладывая ему в тарелку еды и широко раздвинув ноги под столом, позволяя сыну гладить её по ляжкам.

— Вот сынок какая у нас мать заботливая. Слушайся её и учись хорошо.

– бубнил поддатый Толян, обнимая свою жену не догадываясь что его сын в это же время, гладит его благоверную по голым ляжкам. Вот же олень ” рогатый”, не старый ещё мужчина, а променял свою красавицу жену на бутылку. Неужели и я таким буду к сорока годам? Подумал я, поглаживая родную мать под столом по ляжке и смотря ей в её наглые пьяные глаза. Нет я лучше повешусь, но бухать как отец точно не буду. Да и не было у меня тяги к вину. Мне больше нравились женщины и их сладкие, волшебные пизды.

— Нет сынок, в комнату где мы ночевали ты пойдёшь один и поспишь до вечера, наберешься сил для Зины. Она кобыла здоровая и если ты с ней не справишься то я останусь без обещанных импортных сапог.

– сказала мне на ухо мать, чтобы её слова не слышал сидящий рядом муж. Нина ущипнула меня за руку и сняла её со своей ляжки. Мать повернулась к Толяну и стала у меня на глазах его обнимать и целовать за столом. А мне противно было на это смотреть, да и ревновал я Нину жутко после того что у нас с ней было. Вот же курва, назло мне этого придурка ” рогатого” ласкает? Подумал я идя в чулан где стояла железная солдатская кровать. Хотя мать права, мне нужно поспать до вечера чтобы набраться сил для ебли с тётей Зиной. И у меня по честному не было уверенности что я смогу удовлетворить эту здоровенную колхозницу. Засыпая на узкой солдатской кровати, я услышал голоса за окном. Это пришли слободские мужики вечером на ” сенцы”. Но их не прогнали со свадьбы, а вынесли выпить и закусить. Зла на слободских никто не держал, ведь они никого не покалечили во время драки, а то что набили друг другу морды и наставили фингалов под глазами. Так это бывает, без мордобоя ни одна деревенская свадьба не обходиться. И вскоре за окном послышались пьяные голоса Коляна и Толяна, недавние соперники дравшиеся на кулахах, теперь помирились за стаканом самогона и пели песню.

— На поле танки грохотали,

Солдаты шли в последний бой,

А молодого командира

Несли с пробитой головой…

– под эту песню я и заснул, думая засыпая, о широте души русского народа. Ведь неспроста в старину устраивали кулачные бои. В них была заложена вековая мудрость. Мужики во время таких боёв, выпускали из себя весь негатив и при царе до революции, было намного меньше убийств чем сейчас.

— Вставай, вставай соня. На работу пора лежебока.

– сквозь сон услышал я голос матери и проснулся от её толчков. Нина бесцеремонно стянула с меня одеяло и я вскочил с кровати в одних трусах. В маленькой комнате от натопленных печей в доме, было жарко и спать я лег раздевшись до трусов и накрывшись тонким солдатским одеялом.

— Ты посмотри Зин какой у твоего зятя ” агрегат” имеется. У него есть чем тебя порадовать.

– захихикала Нина, спуская с меня трусы и светя зажжёной спичкой. В комнате она была не одна, а с тётей Зиной и обе женщины стояли одетые в овчинные полушубки, закутанные в платки, и у обеих на ногах были валенки без калош.

— Ой, да ну тебя Нинка. Не трави ты мне душу подруга. У меня ноги подкашиваются от сладости. Я давно уже с мужчиной не была, а с молодым парнем и подавно.

– запричитала тётя Зина, слабым прерывистым голосом, после того как Нина в темноте, положила руку подруги на мой член. Спросонья хуй у меня стоял колом и грубая рука колхозницы обхватила его и несколько раз помяла, а потом отпустила.

— Одевайся зятек скорее и поехали на ферму. Или я умру, у меня низ живота болеть начал от хотения.

– сказала тётя Зина и открыла дверь, чтобы свет из зала, попадал в кладовку где я одевался.

— Держи зятек полушубок, валенки и рукавички.

– моя будущая тёща, сняла с вешалки в сенцах, теплую одежду и дала её мне.

— Немного маловат будет Костя, но ничего до фермы в нём доедешь, а то в своём пальто ты на санях замерзнешь.

– сказала мне тётя Зина, давая в руки вероятно полушубок мужа, судя по тому что он был мне впритык, а дядя Саша супруг маминой подруги низкорослый.

— Одевай, одевай сынок. Мому алкашу он сегодня уже не понадобиться, а тебе без него не обойтись.

– хихикнула тётя Зина, поправляя на мне воротник полушубка. Действительно хоть и овчинный полушубок мне был и маловат, но в нём было тепло и главное лубленную овчину не продувал ветер. Позднее в армии, стоя на посту в сорокоградусный мороз в глухой уральской тайге. Я по достоинству оценил всю прелесть русского овчинного полушубка и валенок.

— Нин, держи сумку, я в неё выпить и закусить собрала. Не будем же мы на “сухую” на ферме, в любовь с твоим сыном играть.

– хохотнула тётя Зина, когда мы вышли из дома на улицу в морозную темень. Время было десять вечера и все уже спали. Мой отец и другие немногочисленные приезжие гости, храпели пьяным сном в отведенной для них комнате. Там на полу для гостей были постеленны матрасы. Даже в другой половине дома у ” молодых”, было тихо. На второй день свадьбы и встречи Нового года, все уже изрядно притомились и теперь отдыхали. Не спала только наша троица, две зрелые женщины у которых сильно чесались влагалища и молодой парень увлекаемый двумя похотливыми самками, из теплого дома на мороз.

— Стой, стой, Зорька не крутись. Дай мне хомут одеть. Приедем на ферму я тебе сена наложу в кормушку и ведро овса насыплю.

– говорила тётя Зина лошади, которую вывела из сарая и запрягала в сани. И странное дело, услышав слова своей хозяйки, что на ферме она получит сено и овёс. Строптивая Зорька вмиг успокоилась и дала себя захомутать и запрячь в сани.

— Завтра днём я тебя научу как её запрягать сынок. Ты должен делать это самостоятельно зятек, без меня. А теперь садитесь в сани и поехали на ферму.

– сказала нам с матерью тётя Зина и сама села первой спереди придерживая лошадь на месте натянув вожжи.

— Ноо..ооо, пошла родная.

– моя будущая тёща, дождалась когда мы с Ниной сели в сани позади неё, отпустила вожжи и умная Зорька мелкой рысцой повезла нас к ферме. На улице здорово морозило, было градусов двадцать не меньше и под полозьями саней скрипел похрустывая снег. Ночь стояла безлунная как и предыдущая Новогодняя ночь, но небычайно светлая. За нами от дома сорвались две крупные дворовые собаки, дворняжки Дружок и Белка. Они с лаем помчались вслед за санями и забегая вперёд, нюхали носами лисьи следы, которые извилистыми тропками прорезали все поле по которому мы ехали.

— Но! Зорька, пошла, давай милая. Я ссать хочу сил нет и тебя сынок тоже хочу.

– тётя Зина хлестанула лошадь вожжами по спине и та из мелкой рысцы перешла в галоп.

— Зинка, блядь, предупреждать надо!!!

– закричала Нина, кроя подругу отборными матюками. От сильного толчка, когда от удара вожжами по спине лошадь резко рванула вперёд, моя мать чуть не свалилась с саней в снег, хорошо что я её удержал за воротник. Да и сама возница тётя Зина от рывка Зорьки, завалилась на меня обнимая и целуя в губы на полном ходу.

— Не боись подруга, держись лучше крепче Нина, я сейчас ей ещё поддам газу!!!

– заорала моя тёща и найдя хворстину в санях, принялась охаживать ею лошадь по спине. Бедное животное почувствовала удары палки, фыркнула и ещё сильнее понеслась по снежному насту. Да так быстро Зорька ускорилась, что Дружок и Белка бежавшие за нами позади саней, высунули на бок языки и в скорее исчезли в снежном мареве. Я впервые в жизни ехал на санях и мне было немного страшновато. Да и “белая” безлунная ночь освещающая пространство вокруг, этому способствовала. Минут пять мы неслись по снежному полю и это белое безмолвие и завораживало и пугало одновременно.

— Тпрууу, стой Зорька, стой, разогналась зараза не остановить.

– тётя Зина натянула на себя вожжи, останавливая взмыленную кобылу и та встала как вкопанная возле заснеженных ворот фермы.

— Костя, возьми ключ и открывай ворота, а я лошадь пока распрягу.

– сказала мне моя будущая тёща, давая в руки ключ от замка фермы где она работала. И едва я открыл большой амбарный замок на который были закрыты ворота колхозной фермы, как в нос мне ударил едкий, кисловатый запах силоса, навоза и более приятный аромат сена. Я впервые попал на животноводческую ферму и естественный запах коровника, мне горожанину был неприятен.

— А вас где черти носили? Дружок, Белка, охраняйте Зорьку. Я вам сейчас молока вынесу.

– прикрикнула тётя Зина, на подбежавших к ферме дворняжек. Собаки тяжело дышали высунув языки. Ведь угнаться за лошадью, им было не под силу.

— Зятек, бери вилы в углу и принеси кобыле сена. Оно напротив коровника в скирду. А я пойду молока собакам налью и овса Зорьке насыплю в ведро.

– приказала мне мамина подруга, идя в помещение где стояли коровы и которое было разделено от входных ворот, широким тамбуром.

— А ты Нин постой пару минут, мы с Костей управимься и все вместе пойдём в ” красный уголок”. Он между дворами находиться.

– сказала моей матери её деревенская подруга, открывая дверь помещения где стояли в стойлах коровы и от туда сразу вырвался белесый пар с головой окутавший тётю Зину. Тёплый воздух коровника, смешался с холодным морозным с улицы и превратился в пар.

— Кость, давай побыстрее неси сено, в тепло охота сил нет и с тобой потрахаться тоже сынок очень хочу.

– попросила меня Нина, стоя в холодном тамбуре и стуча валенок об валенок.

— Да сейчас мам, пару минут и всё. Я сам хочу тебе и твоей подруге засадить. Не волнуйся я быстро.

– ответил я матери и взяв вилы в углу тамбура возле ворот, пошёл с ними через дорогу к скирду. Но за пару минут как я обещал матери, мне не удалось управиться. Плотно уложенное сено в скирде, ни как не хотело из него насаживаться на вилы. И сколько я ими не ткал в стог, сена удавалось набрать с гулькин нос.

— Дай сюда горе. И откуда только у вас у городских руки растут? Но ничего зятек, я тебя научу и сено из скирда правильно накладывать и лошадь запрягать. Помощником мне будешь на ферме сынок.

– сказала подошедшая тётя Зина и отобрав у меня вилы из рук, ловким движением сняла с верхушки скирда большую копну ароматного сена.

— Вот видишь, тут ничего сложного нет. Просто нужно было сверху брать, а не из под низу как ты.

– засмеялась колхозница, неся своей Зорьке, огормную охапку сена на вилах. Лошадь увидев любимое лакомство, благодарно заржала и нагнув голову принялась хрустеть сеном подбирая его со снега. Дружок и Белка, досыта напоенные коровьем молоком, лежали в санях, положив свои лохматые морды на лапы. Сверху сыпал небольшой снежок, припорашивая и лошадь и сани с лежавшими в них собаками.

— Идите за мной, я вам своих коров покажу и заодно Нин поссым в тепле на дворе.

– позвала нас с матерью тётя Зина и мы пошли за ней в коровник. Там было тепло и влажно, в длинном помещении фермы в два ряда стояли коровы привязанные на цепях, разделенные друг от друга широким проходом. Одни буренки лежали задумчиво жевая жвачку, а некоторые стояли и ели силос и сено из кормушек. В самом коровнике запах силоса и навоза только усилился, поскольку навоз был у нас под ногами, а силос лежал в кормушках.

— Сегодня скотники на работе пьяные были и у коров не почистили толком. К утру тут гомна полно будет.

– с горечью сказала колхозница, показывая нам с матерью, на кучи навоза под коровами.

— А вот моя группа в двадцать пять голов. А всего тут сто коров стоят и я одна дою две группы. Выполняю и перевыполняю план по надоям.

– похвалилась тётя Зина, показывая нам с матерью, на разномастных коров стоящих в ряд и привязанных цепями за шею, к низу бетонной кормушки.

— Давай поссым в тепле на ферме подруга, а ты сынок держи нашу одежду.

– моя будущая тёща, сняла с себя полушубок, который реально мешал женщине сходить в туалет по ” маленькому”. Присев рядом с привязанными на цепях коровами, задрала юбку и спустив с себя черное трико с белыми трусами на ноги, стала ссать, поливая женской мочой пол коровника.

— Зин, ты как лошадь ссышь. Костю хоть бы постеснялась подруга.

– захохатала Нина, снимая с себя овчинный полушубок и отдавая его мне. Мать присела рядом с тётей Зиной и так же как она, задрала юбку, и спустив с себя на колени трико вместе с трусами, стала обильно поливать мочой дубовые полы фермы.

— А что мне его стесняться, он же свой. Ты мать не стесняешься ссышь перед сыном. А я и подавно не стану сынка стесняться. Тем более, что он мою ” мохнатку” скоро в ” красном уголке” посмотрит, когда ебать свою тёщу будет.

– засмеялась мама моей невесты Лены и закончив ссать, поднялась с корточек натягивая на живот трико вместе с трусами. В коровнике лампочки горели через одну и в нём было полутемно. Но всё же я смог рассмотреть, что между ног у моей ” второй мамы”, настоящие “заросли”. Конечно волосы на пизде у тёти Зины, были не чёрного как у мамы Нины цвета. А белесого с рыжинкой, под стать её волосам на голове.

– Ой мамочки, меня бык рогом поддел!!!

– истошно завопила Нина, падая на пол коровника и становясь на корячки.

— Да какой это бык подруга. Так теленок несмышленный. У него и рогов то нету.

– захохатала тётя Зина, глядя на подругу, которая с испуга приняла теленка пнувшего её лбом под жопу, за здоровенного быка.

— Малинка, ты, что за своим сыном не смотришь, а он у тебя безобразничает.?

– тётя Зина, погладила черно – пёструю корову по голове, рядом с которой стоял теленок поддавший лбом мою мать.

— Да я сейчас этому козлу таких пиздюлей отвешу, мало не покажется.

– заорала рассерженная Нина, вставая с корячек и замахиваясь на теленка ногой, норовя долбануть его по боку.

— Ну, ну, ты моих животных не трогай коза. Я сама их за всю жизнь ни разу не ударила и тебе этого не дам сделать. Пошли лучше в ” красный уголок” там душевая есть, помоемся, а сынок нам спинки потрёт.

– засмеялась тётя Зина, оттаскивая мою мать от молодого бычка, который не только не испугался, но и наклонил голову, готовый по новой её боднуть.

— Вот по этому переходу пройдём, там у нас комната отдыха будет и в ней тепло и уютно в любой мороз.

– говорила нам тётя Зина, ведя меня и мою мать по темному неосвещенному, кирпичному, крытому коридору. В Калиновке была не просто ферма, а целый животноводческий комплекс, который состоял из трёх ферм, соединённых между собой переходами под одной крышей. По этим переходам можно было попасть в каждую из трёх ферм, в любую погоду не боясь намокнуть под дождём.

Посередине между дворами располагалось небольшое здание, где находились кабинеты заведующей фермой, зоотехника и комната отдыха доярок. В советское время для тружеников села были созданны все условия для работы и полноценного отдыха.

— Заходите, тут не санаторий конечно, но лучше чем на улице.

– сказала нам с матерью её подруга, открывая дверь помещения где находился ” красный уголок”. И мы с Ниной, зайдя внутрь комнаты где отдыхали калиновские доярки, были приятно удивлены. Там было тепло и даже жарко, в батареях шумела вода, подогреваемая электрическим котлом, стоящем в углу. На стенах висели плакаты агитационного характера и портрет Брежнева. Обстановка в комнате отдыха была предельно проста, стены выкрашенные маслянной краской в приятный салатовый цвет и побеленный известкой потолок. У стены стоял стол с железными ножками, такие столы обычно ставят в столовых, стулья были задвинуты под стол и две лавки у стены. В углу на тумбочке стоял телевизор, а на нём небольшая ёлка в пятилитровом ведре с песком. На елке висели конфеты, простенькие игрушки и самодельная звезда вырезанная из консервной банки, и закрепленная на макушке. Новый год он и на ферме Новый год. И доярки отмечали праздник и дома и на работе, судя по батареи пустых водочных бутылок под столом.

И что ещё меня удивило в этой уютной комнате, оазису тепла и чистоты, посреди заснеженных полей где находилсь фермы, так это самодельный деревянный топчан. Он был высоким и широким, способным вместить на себя, минимум трёх человек. Топчан был мягким и застелен сверху зелёным атласным одеялом. Настоящий траходром, а не топчан, подумал я, глядя на этот предмет комнаты отдыха доярок.

— Раздевайтесь, не стеснятесь, будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях.

— засмеялась моя будущая тёща, снимая с себя верхнюю одежду и валенки и одевая тапки, несколько пар которых, разных расцветок и размеров, стояли под лавкой возле вешалки. Я и моя мать, последовали её примеру и раздевшись сняв с себя валенки, одели на ноги тапки.

— Нин, давай выкладывай из сумки все что в ней есть. Выпьем по стопке и в душ пойдём, вода в титане уже нагрелась. Я его вечером специально посильнее включила.

– сказала тётя Зина, доставая из тумбочки на которой стоял телевизор, стограммовые стопки. А моя мать тем временем выкладывала из сумки на стол, всё что туда собрала хозяйка дома. А там была бутылка ” пшеничной”, три бутылки пива ” ячменный колос” и закуска, колбаса, буженина, сыр, котлеты с чёрным хлебом. В принципе всё, что нужно чтобы посидеть втроём за столом и приятно провести время. Тем более что мы сюда на ферму не сколько бухать приехали, а по большей части для порева. Ведь дома у тёти Зины негде было уединиться. А тут в нашем распоряжении был ” красный уголок” с самодельным топчаном, на котором можно было всласть поебаться не опасаясь, что нас кто-то застукает за столь приятным занятием.

— С наступившим, с Новым годом!!!

– толкнула тост тётя Зина, чокаясь со мной и с Ниной с налитой до краев водкой в стопках. Мы выпили, закусили водку сыром с колбасой и бужениной. Нина закурила сигарету и стала раздеваться. Моя мать растегнула молнию на юбке и спустила её на пол, вслед за юбкой Нина сняла с себя трико и трусы, ложа их на стул на котором до этого сидела.

— Ну у тебя и ” мохнатка” Нин, до пупка заросла!!!

– воскликнула моя тёща, смотря на низ живота подруги, у которой там были настоящие чёрные ” джунгли”. Я сам с удивлением смотрел на полуголую мать. Ведь вчера в темноте, я почти не видел её лобка и сейчас вид большого чёрного треугольника между ног у моей матери, потряс меня и дико возбудил. Нина стояла возле стула с сигаретой в губах, выставив напоказ свой чёрный лобок. Сверху на матери была одета зелёная вязаная кофта, под которой приятными холмали выпирали крупные сисяры.

— А я её и никогда не брила. Да и зачем? Мужикам ведь нравятся заросшие лобки у женщин. Да сынок, тебе нравится моя чёрная ” девочка”?

– спросила у меня Нина и подойдя ко мне, села на мои колени. Так как я не вставал со стула и обняв за меня шею, мать поцеловала в губы в засос, на глазах у подруги.

— Да мама нравится и очень, очень нравится, твоя чёрная пизда Нина.

– ответил я матери, едва оторвавшись от поцелуя её сладких губ. Одной рукой я мял ей сиськи через кофту, а ладонь другой руки, положил матери на лобок и пальцами поглаживал её чёрные ” заросли”. Нина сидела у меня на коленях, давила голой жопой мой “каменный” стояк и куря сигарету, сопела от наслаждения. Моей матери было по кайфу сидеть полуголой на коленях у сына и смотреть в глаза своей деревенской подруге.

— А я свою тоже не трогаю. Да и мне не перед кем красоту наводить.

– засмеялась тётя Зина и повернувшись к нам спиной, в одно мгновение спустила с себя юбку, трико и трусы на пол. И моему взору предстала большая, белая жопа, доярки, необычайно пухлая и приятная на вид. Да у неё попец больше чем у Нины, подумал я помогая матери которая сидела у меня на коленях, снять кофту, пододетую под ней блузку и лифчик.

— Ну как Костя. Тёща у тебя ещё не сильно старая.?

– спросила у меня тётя Зина, сняв с себя всю одежду и поворачиваясь голая ко мне передом.

— Зина, Зиночка, вы ещё молодая и очень красивая!!!

– искренние воскликнул я, увидев перед собой настаящую русскую красавицу. Голая тёща, была действительно ослепительно красива своей природной первозданной, обнаженной негой. Высокая, ядренная, без намека на целлюлит на её широких ляжках и крутых бедрах. С крупными полуотвислыми грудями, ещё не сильно размятыми и заросшим белесым с рыжинкой лобком, чуть ли не до пупка, она выглядела сексуально. И даже немного полноватые губы на лице у этой рослой колхозной красавицы, не портили её красоты, а наоборот придавали ей обаяние и шарм.

Последним штрихом возбудившим меня, стало то, что тёща мотнула головой и промеж её крупных грудей, легла толстая светло – руссая коса. Обнаженная колхозница с косой промеж её прекрасных грудей, с пиздой заросшей почти до пупка, крутобедрая и длинноногая. Воительница, женщина воин, на теле у тёти Зины кое-где виднелись едва заметные синяки, следы дневного боя с ряженными. Но сейчас эта красивая колхозница бесстрашная в бою, хотела другой битвы в постели, в объятьях молодого парня, сына своей подруги и будущего зятя. Я видел как по широкой белой ляжке моей тёщи, из её мохнатой пизды, протекла струйка любовного сока.

— А я что не красивая у тебя?

– обиженно спросила у меня Нина, сидя полностью голой на моих коленях. Мать сама положила мои ладони на свои груди и их мял, и покручивал женщине соски кончиками пальцев, от чего Нина прерывисто дышала. И смотрела на меня и на подругу ” стеклянными ” глазами.

— Мама, ну как ты можешь такое говорить? Ты мне очень нравишся Нина и ты тоже безумно красивая дорогая.

– ответил я матери, ссаживая эту большегрудую ” малышку” с чёрной заросшей пиздой, со своих колен. Член у меня стоял колом и его ломило до боли от вида этих двух зрелых самок с заросшими лобками и пухлыми жопами. Я быстро в один миг скинул с себя всю одежду и встал перед обнаженными подругами, полностью голый со стоячим колом членом. Который встал у меня почти вертикально от дикого возбуждения. Позднее в армии я вспоминал этот эпизод и сам себе удивлялся. Ведь тогда на ферме в ” красном уголке” раздеваясь перед голой матерью и своей тёщей, я перекрыл армейский норматив в сорок пять секунд, положенный для снятия одежды, наверное в два раза.

— Я первая с ним лягу. У меня уже давно никого не было и низ живота сильно болит. Мне нужно кончить, обязательно нужно.

– затараторила тётя Зина, увидев перед собой голого молодого парня, своего зятя, с большим, двадцати сантиметровым членом. Колхозница немедленно заключила меня в свои могучие объятья и наклонив голову, поцеловала в губы взасос. Тётя Зина была высокой, а мама Нина низкого роста и сейчас обе женщины обнимали меня с двух сторон, спереди и сзади. Высокая доярка стояла и сосалась со мной прижав к своей груди спереди. А низкорослая чёрненькая самочка моя мать, обнимала сзади и целовала мне спину. Я сжимал в ладонях пухлые половинки большой белой жопы тёти Зины и упирался членом ей в заросший белесыми волосянками лобок.

— Тогда давай ни мне ни тебе подруга. Он всё равно долго сейчас не сможет. И мы ему сделаем минет, а потом он у нас с тобой полижет.

– неожиданно предложила Нина и потянув меня из объятий подруги, усадила на топчан, садясь рядом со мной.

— Но я не умею это делать Нин, как же стыдно перед сынком.

– запричитала рослая колхозница, садясь рядом со мной на топчан, но с другого бока.

— Да тут нет ничего сложного Зина. Берёшь его в рот и сосешь. Но сначала давай его поласкаем.

– ответила подруге моя мать и нагнувшись припала губами к моей груди и стала водить языком мне по соскам. Горячий и влажный материнский язык, ходил по моей груди и я сходил с ума от наслаждения. В преддверии того что Нина возьмёт мою залупу в рот и начнёт сосать.

— Сыночек, Костя, зять мой любимый, счастье моё.

– скороговоркой заговорила тётя Зина и нагнув голову к моей груди, припала губами ко второму соску, и стала водить по нему языком.

— Девочки, ну чтоже вы со мной делаете.?

– простонал я, просто сходя с ума от кайфа, когда две женщины, моя мать и тёща. Сидели обняв меня с обеих сторон и водили горячими языками по соскам на моей груди. Обе дамы держали руками меня за член и опускались с поцелуями, все ниже и ниже к моему животу.

— Зин, смотри как это делается, потом сама у него пососешь.

– сказала подруге Нина, обхватывая своими накрашенными губами, сначала мою залупу, а потом и весь член полностью в рот. Мать просто держала его во рту но не сосала, Нина подняла голову и посмотрела мне в глаза. И этот взгляд любящих материнских глаз и вид моего члена выпирающий у мамы за щекой, такой сладостью отдался у меня внутри, что я чуть не кончил. Ведь вчера ночью когда Нина сосала у меня в темноте и я не видел её рта и лица, кайф был не тот. А сейчас только от одного взгляда материнских глаз, можно было реально кончить. Это было за гранью моего восприятия. Мама смотрит на меня снизу вверх ласковым взглядом, и держит у себя во рту мой толстый хуй. И слегка посасывает его и водит своим языком по моей залупе.

— Нина, Ниночка родная моя.

– только и смог сказать я матери, берясь руками за её чёрную голову, запустив пальцы в волосы любимой женщины.

— Вот так Зин, поняла как надо? Просто возьми его член в рот и соси. Только за щеку бери и посасывай как леденец сосала в детстве.

– учила подругу мама Нина, она выпустила мой член из своих накрашенных помадой губ и уступила место тёте Зине. Та наклонив голову к моему лобку, лизнула зачем-то языком мне залупу. И лишь только потом держа своей натруженной крестьянской рукой мой стояк, взяла полностью у меня хуй в рот и стала его сосать как учила её Нина.

— За щеку, за щеку бери его сваха и соси, соси как леденец сосешь.

– подсказывала моя мать, своей будущей свахе. Она сидела голая рядом со мной, смотрела мне в глаза и гладила сосущую член у её сына, подругу по голове. А я ощущая на своей залупе полные губы своей тёщи, думал, что она мне ими сейчас член оторвет. До того сильно и глубоко засасывала эта рослая и красивая доярка, мой хуй в свой рот. И я вскоре кончил, обняв Нину за шею и смотря матери в глаза, гладя другой рукой тещу сосущую у меня хуй, кончил маме моей невесты в рот. Тётя Зина закашлялась видно сперма зятя попала ей в горло, но мой член из своего рта не выпустила и продолжала его сосать, пока он полностью не упал в её полных губах.

— Как же это хорошо у сынка сосать. Так приятно было, да милый.

– тётя Зина сидя рядом со мной, прижала меня к себе и ласкала, даря просто материнские ласки. Так может ласкать только взрослая женщина рожавшая детей.

— Ну вот Зин, ты жизнь прожила, а не знала что у мужика нужно член сосать?

– засмеялась Нина и вдруг на наших глазах, легла поперёк на топчан, раскорячила ноги и затеребила пальчиком крупную горошину вверху своей чёрной заросшей пизды.

— Нинка, ты что делаешь???

— удивлённо воскликнула тётя Зина, смотря на мастурбирующую подругу.

— Да ничего, ты что этим не занимаешься сама с собой, когда мужика нет под боком? Или в вашем колхозе и этого не знают.?

– прохрипела Нина и потянула свободной рукой меня к себе.

— Костя, помоги матери сынок. Полижи у меня её и пососи.

– попросила меня мама и привстав на топчане, Нина рукой обвила мою шею и потянула к своему лобку, заросшему чёрными волосками.

— Ой девка, ты что творишь? Хоть бы подмылась в душе.

– заохала тётя Зина, глядя на этот дичайший по тому времени разврат.

— А я ему не чужая, своя родная, а он мамой не брезгует, да сынок?

– Нина с силой потянула меня рукой за шею и прижала к своему волосатому лобку. Я хоть особо не сопротивлялся, но просто был ошарашен происходящим не хуже своей тёщи. Ведь в то время у меня познаний в сексе было ноль. Я не только не знал виды и способы полового сношения, но и даже голую женщину нигде не видел. А тут рядом со мной сидят две сногшибательные голые красотки с обалденными формами и делают со мной такие вещи, о которых я и не знал и не мечтал.

— Целуй, целуй её и языком лижи.

— просила меня мама, но каким то не совсем уверенным голосом. И я стоя на полу на коленях, уткнувшись носом в волосатый материнский лобок и прикасаясь ртом к её пухленьким, розовым, половым губкам, слизывая с них сок и целуя их нежную плоть. Я отчётливо понял, что Нина и сама толком ничего не знает и пробует это впервые, принуждая своего сына.

— Нинка, блядь, ты что делаешь? Разве так можно с парнем поступать. Отпусти его зараза.

– тётя Зина сидела рядом на топчане, говорила моей матери чтобы та отпустила меня, но сама же и прижимала рукой мою голову к лобку подруги. Видно эту колхозницу дико завело развратное действо и она говорила одно, а делала совсем другое.

— Ооой, ааааайй, ооооооййййй….

– завыла Нина и больно сжав ляжками мою голову, кончила мне в рот. Я даже толком не успел у неё и полизать, только начал сосать нежные лепестки маминых половых губок и провёл языком по крупной горошине вверху её письки. Как мне в рот полился липкий густой сок из влагалища, а в ушах зазвенело от сжатых судорогой оргазма, материнских ляжек на моей голове.